Тайны Парижа - Страница 287

287

— Кому?

— Черт возьми! — вскричал барон. — Конечно же, моей экс-мачехе, маркизе де Флар-Монгори.

— Негодяй! — крикнул маркиз.

В эту минуту раздался стук кареты, остановившейся у подъезда отеля.

— Держу пари, что это она, — сказал Мор-Дье. — Извините меня, маркиз, но вы понимаете, что я не могу показаться ей в этом хотя оригинальном, но немного легкомысленном костюме. Я пойду переоденусь.

Барон вышел, закутавшись в саван, а маркиз и не подумал остановить его, так сильно он упал духом от только что сделанной ему угрозы.

Это была действительно маркиза де Флар-Монгори, приехавшая в сопровождении Октава де Р.

— Сударь, — резко сказал майор Эммануэль, — лягте снова в постель и пусть не думают, что мы разыгрываем комедию; быть может, мне придется пустить вам кровь.

Эммануэль машинально повиновался. Две минуты спустя дверь отворилась и вошла маркиза в сопровождении Октава де Р. Госпожа де Флар вскрикнула от радости и бросилась к мужу.

— Ах, дорогой Эммануэль, — прошептала она, — что с вами случилось?

— Ничего или, вернее, почти ничего, — ответил маркиз.

Присутствие жены, приветливо и спокойно улыбавшейся, ее ясное чело и чистый взгляд заставили его на минуту забыть об ужасной угрозе барона де Мор-Дье.

— Дорогая моя, — ответил он, — со мною случилась странная вещь; я сделался жертвой мистификации.

— Мистификации? — вскричал Октав де Р.

— Да, — ответил Эммануэль.

Он взглянул на майора; тот снисходительно улыбался. Маркиз спокойно продолжал:

— Он только что вышел отсюда и сейчас возвратится, вы увидите его…

Маркиза вскрикнула от удивления, но в эту минуту послышался глухой стук, похожий на удары молотка.

— Слушайте, — сказал майор с грустной улыбкой, — барон Мор-Дье настолько жив, что в данную минуту заколачивают его гроб.

Маркиза де Флар вскрикнула. Октав де Р. также. Мнимый доктор продолжал:

— Ваш муж, сударыня, окончательно сошел с ума!

Если бы молния упала к ногам маркиза, если бы пропасть разверзлась перед ним, или он увидал бы блеснувший на солнце нож гильотины, спускающийся над его головой, то едва ли он испытал бы больший ужас, чем тот, который произвели на него последние слова графа Арлева: «Ваш муж сошел с ума, сударыня!».

Человек нормальный, услыхав, что он сошел с ума, бывает настолько поражен, что действительно теряет рассудок.

Эммануэль окаменел и тотчас понял, какую низкую ловушку расставили ему.

Уверять, что барон не умер, в присутствии де Р., который видел его лежащим между четырьмя восковыми свечами и закрытого саваном, в присутствии жены, которая только что слышала удары молота, заколачивавшего крышку гроба, — не значило ли это подтвердить ужасные слова человека, выдающего себя за доктора? Маркизу сразу пришло в голову все это, а также и то, что в руках доктора находится письмо, из которого маркиза де Флар может убедиться, что ее муж убийца. И так как майор устремил на него свой холодный и спокойный взор, который, казалось, говорил: «Берегитесь!», то он не сказал ни слова. Тогда мнимый доктор взял маркизу под руку и отвел ее в конец комнаты.

— Сударыня, — сказал он ей, — ваш муж помешался, но его сумасшествие излечимо, и я даже думаю, что оно будет непродолжительно.

— Ах, доктор, — прошептала маркиза, залившись слезами, — правду ли вы говорите?

— Я русский, — продолжал майор, — и в своей стране пользуюсь большой известностью как специалист по душевным болезням.

— О, спасите моего мужа, — вскричала маркиза. — И все мое состояние…

Майор жестом и улыбкой остановил ее.

— Я живу в Париже, в домике на берегу реки, — продолжал он. — Там царит глубокая тишина, и если вы хотите доверить мне лечение вашего дорогого больного…

— Ах, если это необходимо… сударь.

— Я отвезу его туда сегодня же и ручаюсь, что вылечу его.

— А вы разрешите мне видеть его?

— Хоть весь день и даже можете привозить к нему детей.

— Хорошо, доктор, — пробормотала вся в слезах бедная женщина.

— А теперь, — продолжал мнимый доктор, — уезжайте, сударыня, ваши слезы могут еще более расстроить больного… Приезжайте сегодня вечером в восемь или девять часов в Пасси и привезите детей.

Майор сделал знак Октаву де Р. и шепнул ему:

— Проводите маркизу.

Эммануэль видел и слышал все, но, казалось, впал в какое-то моральное и физическое оцепенение. Он смотрел на уезжавшую жену, не имея силы произнести ни слова, ни сделать движения, чтобы остановить ее. Эммануэль имел вид человека, пораженного громом. Но едва захлопнулась дверь за его женой и другом, как он вскочил с постели и крикнул майору:

— А, негодяй! Повтори-ка мне теперь, что я помешался?

— Разве вы предпочитаете, — холодно ответил майор, — чтобы я сказал маркизе, что вы убийца?

При этих словах маркиз весь задрожал и глухо пробормотал:

— Господи! Да что же вы хотите сделать со мною?

— Мы хотим, чтобы маркиз Шаламбель де Флар был сумасшедшим!

Едва майор Арлев произнес эти слова, как дверь отворилась и вошел барон де Мор-Дье. Он уже не был закутан в саван, как только что перед этим, но очень прилично одет в черный сюртук, на котором красовалась офицерская розетка Почетного легиона. При виде его подавленное состояние духа маркиза перешло в страшный гнев. Эммануэль пошел навстречу барону де Мор-Дье и смерил его взглядом с головы до ног.

— Барон, — сказал он ему, — так как я не знаю этого человека, то во всем обвиняю вас.

Сказав «этого человека», маркиз указал на майора Арлева. Последний пожал плечами и промолчал. Но барон улыбнулся, и его улыбка была так печальна, что она удивила Эммануэля.

287