Тайны Парижа - Страница 253

253

Увидав майора, он, по-видимому, начал понемногу связывать нить событий и припоминать происшедшее. Одно мгновение он проявил даже как бы ужас и начал искать глазами лицо, которое он привык видеть являющимся вместе с майором.

Потом этот ужас исчез, когда он убедился, что этого лица нет.

Граф Арлев долго и с сосредоточенным вниманием смотрел на больного.

— Сударыня, — сказал он наконец тихо графине, — я долго колебался, сказать ли вам свое искреннее мнение о печальном положении, в котором находится граф.

— Говорите, — ответила графиня дрожащим и глухим голосом.

— Но при настоящем положении вещей, — продолжал майор, — я уже не могу молчать.

— Я ко всему приготовилась, граф.

Графиня произнесла это с волнением, которое показало майору, что она все простила своему мужу. Майор продолжал:

— Граф д'Асти ранен серьезно, может быть, даже смертельно, сударыня.

Слезы покатились по щекам Маргариты де Пон.

— Но, может быть, есть еще средство спасти его.

— О, говорите, говорите! — вскричала графиня порывисто. — Он столько выстрадал!

— Это средство состоит в том, — продолжал майор, — чтобы привести к нему нового врача.

— Который его спасет, не правда ли?

— Может быть…

— О, скорее, скорее! Где он? Не нужно ли за ним сходить?

— Этот врач женщина…

— Женщина?

— Молодая русская дама, историю которой я должен вам рассказать для того, чтобы объяснить вам, как я познакомился с нею…

Графиня д'Асти впилась глазами в лицо майора.

— Говорите, граф, говорите! — вскричала она.

— Около двух лет назад, — начал майор, — я служил на Кавказе. Под моим начальством находился молодой офицер, граф***, женатый на молодой женщине, родившейся в южной России, около Одессы. У молодой графини служила кормилица-цыганка. Эта цыганка была посвящена в некоторые тайны восточной медицины, которая, как вам, вероятно, известно, основывается отчасти на применении разных простых и ароматических растений. Она оставила своей госпоже несколько рецептов, в особенности против всевозможных застарелых повреждений и самых тяжелых ран.

— Ах! — воскликнула графиня. — Она спасет моего мужа, не правда ли?

— Я надеюсь…

— Но где же она?

— Подождите немного, — сказал майор, улыбаясь, — последняя кампания на Кавказе, в которой я участвовал, была чрезвычайно кровопролитна. Черкесы нападали на нас под прикрытием разных окопов и засек, и при каждой стычке мы теряли много людей. Молодая графиня захотела последовать за своим мужем и сопровождала его всюду, леча его раны своими таинственными средствами.

— И они… помогали?

— Почти всегда, причем в трех или четырех таких случаях, когда наши врачи отказались от лечения.

— И… эта дама?

— Она со вчерашнего дня находится в Бадене. Если вы желаете, я приглашу ее сюда немедленно.

— Если я пожелаю?.. Я молю вас об этом! — воскликнула графиня. — О, пойдите, упросите ее прийти!

Майор встал, поцеловал руку графине д'Асти и вышел. В эту минуту в спальню вошла Фульмен. Графиня бросилась к ней на грудь, передала ей свой разговор с майором и прибавила:

— Ах, по крайней мере, я одна только буду страдать!

«Бедная женщина, — прошептала про себя Фульмен, — если бы ты знала, какая судьба ожидает тебя!».

Около часу спустя у ворот дома графа д'Асти остановилась карета, и из нее вышли майор и молодая женщина. Как читатель уже, конечно, догадался, это была Дама в черной перчатке.

Она твердыми шагами вошла в дом под руку с майором. Графиня спустилась почти до конца лестницы, чтобы встретить ее. Фульмен была вместе с нею и ничем не выдала себя при встрече с Дамой в черной перчатке. Она только слегка опустила глаза, не выразив ни малейшего удивления. Воля мстительницы тяготела над нею так же, как и над Арманом.

Что же касается графини, то она никогда не видала Дамы в черной перчатке и заметила только, что предполагаемая русская дама обладала жестокой, почти роковой красотой. И ей представилось, что высокомерная строгость Дамы в черной перчатке свидетельствует о возвышенной душе и разуме и что она принесет ее мужу выздоровление.

После обмена обычными приветствиями Дама в черной перчатке просила провести ее к больному. Затем она потребовала оставить ее с ним наедине. Майор и обе женщины, повинуясь ее приказанию, вышли в соседнюю комнату.

И вот в течение целой минуты Дама в черной перчатке с какой-то дикой радостью смотрела на это лицо, измученное лихорадкой и искаженное перенесенными страданиями, на болезненно блестевшие глаза и преждевременно поседевшие и поредевшие волосы.

— Я думаю, — прошептала она, — что ты достаточно настрадался… убийца!

И она вынула из своего кармана маленький флакон с темной жидкостью и со зловещей медлительностью откупорила его. Графиня д'Асти пришла бы в ужас, если бы увидала в эту минуту страшное выражение лица Дамы в черной перчатке.

XIII

Дама в черной перчатке открыла флакон и налила несколько капель содержавшейся в нем коричневой жидкости на чайную ложку. Затем она раздвинула губы больного, заставила его раскрыть рот и влила ему жидкость. Был это яд или целебное средство?

Едва раненый проглотил лекарство, как странная перемена совершилась в его лице. Из багрового, каким он был до тех пор, он внезапно стал бледным, морщины на его лице разгладились, он издал несколько невнятных звуков, затем глаза его закрылись, и через несколько секунд лицо его помертвело.

253